Вавилон

Что и говорить, любят Боги наш Древний Вавилон! Особенно им нравится дарить нам какие-нибудь новые вещи. Взять хотя бы стол или стул. Вот уж — вещи на все времена. А где они появились впервые? У нас! А про то, откуда взялась клинопись есть целая история. Все происходило прямо на моих глазах. Вон видите, сквозь Звериные ворота проглядывает небольшой домишко. Там теперь опять расположена харчевня “Веселый Ашшурбанипал”. А еще недавно за его скромными стенами скрывалась тайная школа одного египетского алхимика, которого все мы звали Стариной Хемом. У себя, в Древнем Египте, он был одним из высших жрецов в храме богини Изиды. Но эта богиня оказалась довольно взбалмошной хозяйкой и их отношения не сложились. Тогда он переключился на нас. Стал частенько наведываться к “Веселому Ашшурбанипалу”, уж очень приглянулась ему одна тамошняя официантка по имени Цаца. И собой хороша, и песни поет, и на арфе чудесные трели исполняет. А главное, всеми силами изображает искренний интерес к древнеегипетской алхимии.

Купил он, значит, этот домик, закрыл бывшую там харчевню, а Цацу попросил стать его домоправительницей. Так как по характеру Старина Хем был человеком веселым и общительным, то вскоре стал приглашать к себе наших, всех, у кого была тяга к алхимии. Так и образовалась эта тайная школа. Собственно, ничего тайного в ней не было, о ней знала не только дворцовая стража, но и каждая бродячая собака. Старина Хем, правда, объяснял собравшимся, что школа тайная не потому, что секретная, а потому, что истинный ее смысл никто постичь не может, пока в его теле не завершится алхимический процесс. Сам я там не был, рассказываю со слов одной своей подружки, но полагаю, что многим гостям как раз и нравилось, что они, с одной стороны, занимаются очень таинственным делом, а с другой стороны, это нисколько не опасно, так как всем все известно.

Учение Старины Хема вкратце сводилось к следующему:

Каждый человек так и будет скитаться по земле дурак-дураком, пока не сможет прочитать на небесах, для какой же цели сотворили его боги именно таким, каков он есть.

Однако, записаны эти слова не на тех небесах, что каждый остолоп видит, а на других, что скрыты за ними.

Чтобы увидеть следующие небеса, человек должен изготовить алмазную пластинку, скрижаль. Для этого Старина Хем давал каждому ученику какой-то хитрый порошок, графитовый, называется. Каждую ночь ученик должен был поливать этот порошок слезами раскаяния. Получалось некое волшебное тесто. Ему нужно было придать форму аккуратной пластинки и прижать к груди. В тот редкий момент, когда человеком овладевало чувство истинного, глубокого, искреннего раскаяния, высшие небеса раскрывались, оттуда ударяла молния прямо в сердце ученика, а потом отскакивала на пластинку. В результате, пластинка становилась алмазной и на ней появлялась надпись, объясняющая жизнь человека.

Человек же, познавший цель своего существования, просто не мог не стать счастливым, ибо боги не преследуют злых целей.

Как видите, все просто и ясно. Но слушайте, что из всего этого получилось.

Как я уже говорил, всеми делами в доме заправляла Цаца. К Старине Хему она относилась с неизменным почтением, как к богатому посетителю харчевни. А вот к ученикам — как к грязным судомойкам. Началось это не сразу, но постепенно. Она видела, что Старина Хем доверяет ей все больше и больше, и возомнила себя в душе жрицей нового культа. Как ведут себя настоящие жрицы она не знала, поэтому доверилась собственному воображению. Ей казалось, что жрицы — это что-то вроде официанток в доме у бога. Поэтому она стала надменной, нетерпимой, мстительной. Она могла, например, пинками отогнать от арфы ученицу, которая пыталась показать, что тоже умеет играть священные гимны. А ведь Старина Хем говорил, что исполнять гимны может каждый, кто умеет. Так Цаца хотела стать незаменимой.

Хуже всего было то, что Цаце понравилась власть, и она уже не могла остановиться.

Поскольку Старина Хем доверял ей уже безоглядно, то доверил в том числе и раздачу порошка. Цаце было обидно, что такую драгоценность приходится отдавать всяким, по ее мнению, “немытым и неотесанным недотепам”. Ведь в их чувствах нет никакой красоты, в манерах — никакой грации. Разве кто-нибудь из них может так обворожительно улыбнуться Старине Хему? Так почему же он хочет тратить на них свое достояние, просто выбрасывать на ветер будущие алмазы?! И она пришла к заключению, что далеко не каждый ученик достоин принять от Старины Хема чудесный графитовый порошок. Кое-кому из любимчиков он все же доставался, но большинству она стала раздавать сушеную и толченую глину. А графит прятать в подушку в своей комнате в расчете, что когда начнется процесс чудесного преобразования, тут-то она и разбогатеет.

Прошло таким манером примерно два года. Судя по тому, что алмазных пластинок ни у кого не появлялось, никто из учеников пока не смог достичь нужной степени искреннего покаяния. Цаца, правда, стала щеголять в ожерелье из красивых прозрачных пластинок, но доверенные люди говорили, что это никакой не алмаз, а хрусталь. Все так и шло, пока в одну особенно глухую зимнюю ночь не разразилась невиданная буря. Молнии били в землю почти непрестанно. Казалось, еще чуть-чуть и небеса расколются!

Наутро в тайной школе наблюдалось большое скопление народа. Оказалось, что впервые обещанный процесс осуществился! Правда, как-то странно. У многих в руках были пластинки, на которых действительно было что-то написано! Но пластинки эти были коричневого цвета, а вовсе не прозрачные алмазные. Так как читать мало кто умел, то все принесли свои надписи Старине Хему, чтобы он в них разобрался. Читать клинопись весьма трудно, поэтому поначалу дело шло медленно. Но когда выяснилось, что на глиняных табличках запечатлелись вовсе не божественные откровения, а исключительно бытовые жалобы и прочие мелкие расчеты и мыслишки, Старина Хем приказал все их собрать и закопать во дворе в глубокую яму. Пусть в будущие века археологи их обнаружат и поломают себе головы, зачем это древние вавилоняне с такими трудами записали на пластинки такую чушь, да еще в таких количествах!

Старина Хем спросил, получились ли у кого-нибудь алмазные пластинки. Оказалось, что ни у кого. Только один парень смог похвастаться горсткой мелких алмазов. Но так как они не образовывали собой пластинки, то и надписи разобрать не удалось. Самое забавное произошло с Цацей. Выяснилось, что она, чтобы смочить слезами огромное количество утаенного графита, каждую ночь нюхала лук. В результате слезы текли ручьем, но были ли это слезы искреннего раскаяния, не ясно. Скорее всего — нет. Ибо в это утро в комнате Цацы обнаружилась чудовищная лужа черной грязи. Никаких алмазов найти в ней не удалось. Как не удалось найти и Цацу. Понимая, что отныне она станет посмешищем в глазах всего Древнего Вавилона, Цаца скрылась в неизвестных краях где-то на севере. Злые языки говорят, что ее туда увлек один проходимец в кожаных штанах по имени Скиф. Он ей рассказал, что в его стране каждую зиму с неба выпадают целые горы алмазов. Они так красиво искрятся на солнце! Принеси их в Древний Вавилон, и станешь богатым, как Крез!

Пока ученики убирали черную грязь и сваливали ее в еще одну яму во дворе, ими постепенно овладевало чувство необъяснимого веселья. Им казалось, что вместе с этой грязью они закапывают всю ложь и злобу, что им пришлось пережить за последние два года.

Когда приборка была закончена, Старина Хем сказал:

— Не думайте, что эти два года были потеряны вами напрасно. Вы смогли низвести к себе огонь с небес. На глине, разумеется, отпечатались слова, присущие вашей природной личности. Потому они так глупы и мелки. Но осознать это — тоже большая победа. Помните, через вас уже прошел небесный огонь. Прислушайтесь к своему сердцу. Неужели вы не слышите, как оно поет новую песнь свободы? Богам было угодно, чтобы вы не обрели новый закон, начертанный на вечных алмазных скрижалях, а избавились от старого закона, написанного на глиняных табличках. Прислушайтесь!

И тут люди поняли, что они, оказывается, уже совсем не те существа, что были вчера. Их охватило такое счастье и веселье, что смех и хохот еще долго раздавался по всему нашему Древнему Вавилону.

В конце Старина Хем сказал:

— Жаль мне Цацу. Думается, она пала жертвой не столько жадности и властолюбия, сколько серьезности! Я вижу, теперь нужно основать религию веселья. Для этого я пойду на восток, в Древний Китай. Там у меня живет приятель Чжуан Цзы. Вот этим мы с ним и займемся. А заодно будет нужно изобрести там бумагу и карандаши, не пропадать же напрасно этим залежам графита!